7) marina kehter – mama

Забывать нельзя.

Мы задумчиво-грустными стали,

Но от прошлого, нет, не уйти:

Помним мы, как опричники Сталина

В лагеря нас на Север везли.

Там безвестных могил миллионы,

В каменистых отвалах и рвах,

Наших братьев, отцов погребённых,

В необъятных сибирских лесах.

Не забыть нам кровавые зверства,

Как в ГУЛАГовской каторжной мгле

Вырывали садисты нам сердце

На уральско-сибирской земле.

Комендантов зловещие вымыслы

Мы терпели немало годов,

И не счесть, сколько женщины вынесли

Унижений от этих скотов.

По приказу Усатого велено,

А в застенках кричи – не кричи –

Миллионы безвинных расстреляно,

Но в почёте живут палачи.

Я хочу о себе рассказать

Я хочу о себе рассказать,

Как недавно был чист и беспечен,

Мог свободно ходить и мечтать!

Думал: счастье моё недалече.

Преступленье на мне не лежит,

Не был я ни бандитом, ни вором,

Был я честным студентом МИИТ,

А теперь прав лишён, опозорен.

Я ни в чём не виновен. И что ж?

Клеветой меня гнусной облили

Так, что стал на врага я похож,

А потом и в тюрьму посадили.

А попробуй теперь доказать,

Что из лжи состоят обвиненья,

Можешь клясться, терзаться, рыдать,

Будут тщетны твои объясненья.

Я пощады себе не прошу,

Пусть суд ложно меня осуждает,

Не ропщу я, как трус, не дрожу,

Приговор лишь виновных пугает.

Но несчастье не сломит меня,

Не растопчет мой дух и сознанье,

Не остудит святого огня,

Что моё согревает дыханье.

Пусть суров будет мне приговор,

Но, пройдя через труд и лишенья,

Я с себя скину ложный позор

И развею людей подозренье.

Зажгите свечи

Когда горят поминальные свечи,

И зал в минуту скорби затих,

Мне кажется, сюда, на эту встречу,

Слетаются души наших родных.

Они спешат сюда из Казахстана,

Якутии, Чукотки, Воркуты,

С Вишеры, Усолья, Магадана,

Беломора, Соловков, Читы.

Мне кажется, они своих здесь ищут,

И радуются, что хранит нас Бог,

Что «черный ворон» по ночам не рыщет,

Не слышно стука кованых сапог.

Они взывают к нам, пока живущим,

И, кажется, мы слышим этот глас:

«Родимые, добрее станьте, лучше,

Зажгите свечи, помяните нас».

Я думаю, пока есть мы, живые,

Пока потомки наши будут жить,

В день Памяти всегда, по всей России

Свечам гореть, поминовенью быть.

Горят пусть свечи светом негасимым,

И пусть в сердцах людей не гаснет свет.

Я верю: благодарная Россия

Жертв не забудет, не забудет, нет!

У памятника

На старом Егошихинском кладбище

Среди могил, надгробий и крестов

Воздвигнут памятник, каких нигде не сыщешь:

Он состоит из лагерных столбов.

Он на бугре застыл в молчанье скорбном.

На нем «колючка» – символ лагерей -

И колокол – глашатай самых скорбных

И душу раздирающих вестей.

В День Памяти безвинно убиенных,

Погибших от советских палачей,

На зов его глухой, проникновенный

Сюда приходят тысячи людей.

Они стоят с зажженными свечами,

И каждый в мыслях где-то далеко,

Лишь по глазам, наполненным слезами,

Понять их можно, как им нелегко.

Они родных в тридцатых потеряли

И их могил не могут отыскать.

Того, что в жизни сами испытали,

Не дай, Господь, кому-то испытать!

Пусть с чьих-то губ злословье не сорвется,

В нас для ответа есть еще запал,

Пока мы живы, будем мы бороться,

Тому порукой наш «Мемориал»!

Память

Народом чаша выпита до дна

За ту войну в четыре долгих года,

Но всем нам помнится еще одна война,

Сгубившая часть нашего народа.

Вел ту войну палач из палачей,

С ним берии, ежовы и ягоды.

Мы испытали: нет войны страшней,

Когда воюют с собственным народом.

Страну покрыли сетью лагерей,

Где псы и стражи злые без предела.

Там зэков не считали за людей:

Их жизнь цены в Гулаге не имела.

Людей тогда казнили без суда

По знаку палачей в расстрельных списках,

И жертвы исчезали без следа.

Над ними ни крестов, ни обелисков.

И данных нет – безмолвствуют архивы,

Родных могил уже не отыскать.

Друзья мои, пока мы с вами живы,

Успеть бы поименно всех назвать.

И всегда хранить в нашей памяти,

Их забыть – для нас тяжкий грех.

Пусть воздвигнутый в Перми памятник

Будет общим – один на всех!

Мы не забыли

Нет, мы ничего не забыли,

Мы помним, как будто сейчас,

Как наших отцов от семей уводили,

Оставив сиротами нас.

«Мы скоро вернемся», – отцы обещали,

Садясь в «воронок» и махнув нам рукой,

Но нет, не вернулись, бесследно пропали,

Исчезли за толстой тюремной стеной.

Так стали «врагами» людей миллионы –

Чекистам рабочие руки нужны.

На Север, в Сибирь в арестантских вагонах

Составы везли их на стройки страны.

В Гулаге познали все ужасы ада,

Где труд непосильный, мороз до костей,

Ничтожная пайка, пустая баланда.

Там редко кто вынес режим лагерей.

Кто сгинул в Гулаге, истратив все силы,

Кто пулю в затылок в тюрьме получил,

Архивы молчат и безмолвны могилы,

И холмиков нет уж давно у могил.

Мы помним отцов, не забыли их лица,

Ту память живую ничто не сотрет…

К березке бы в жизни хоть раз прислониться,

Что на отцовской могиле растет.

Боль по отцам не проходит с годами,

Как вспомнишь, так сердце опять защемит.

В мире все тленно, нетленна лишь память.

Ее для потомков пусть каждый хранит.